Поэтому евреи традиционно желают друг другу в первую ночь Рош а-Шана: «Лешоно тойво тикосев ветихосем» —
«Да будете вы записаны в счастливый год».
«Да будете вы записаны в счастливый год».
Праздничен, но серьезен Рош а-Шана, и не положено в эти дни предаваться легкомысленному веселью. Сказано у мудрецов: «И спросили ангелы Всевышнего: ’Король Вселенной, почему евреи не воспевают перед Тобой хвалебные песни на Рош а-Шана?’ И ответил Он: ’Возможно ли? В эти дни Король сидит на судейском кресле, и книги жизни и книги смерти открыты перед Ним, а сыны Израилевы будут Ему воспевать?!’»
Над нами всеми суд в Рош а-Шана, а приговор выносится на Йом Кипур… Вот почему дни Рош а-Шана вместе с последующими восемью днями, включая Йом Кипур, — есть единое целое, которое носит название «десяти дней раскаяния».
Кто пережил удивительное чувство раскаяния, когда спадает с души тяжкое бремя постыдных дел, тот никогда не забудет посещение синагоги в Рош а-Шана. Горячая, страстная молитва окружающих; то особое, берущее за душу чтение Торы на определенный мотив, который мы слышим только на Рош а-Шана и Йом Кипур; необычные, доходящие до глубины сердца звуки рога Шофара и торжественное молчание, когда сотни и тысячи людей открывают сердца для «тшувы» — раскаяния.
Заповедь «тшува» — раскаяния или в дословном переводе «возвращения» — одна из основ еврейской религии. Все мы смертны биологически, но человеческая личность стоит перед вечностью, и от тшувы зависит, какими предстанем мы перед Творцом. Благодаря тшуве человек способен очистить, освободить себя от грехов. Для этого он должен искренне покаяться в совершенном и чистосердечно обещать Всевышнему никогда впредь не делать подобного.
Право на раскаяние возлагает на человека подлинную ответственность за его поступки. Он был свободен в выборе своих решений, следовательно, несет ответственность за каждый свой шаг, и никто, кроме него самого, не может освободить человека от совершенного им греха. А поскольку «нет человека праведного на земле, который делал бы добро и не грешил бы», то дана ему возможность искупления грехов через раскаяние. Прощение никогда не приходит с неба как дар Б-га. «Поступки твои приближают тебя, поступки твои тебя отдаляют». Только после искреннего раскаяния в совершенном и обязательства не повторять этого в будущем «отпускаются грехи и очищается человек».
Резкие, тревожные звуки Шофара возвещают наступление «Асерет йемей тшува» — десяти дней покаяния до Йом Кипур. Призыв Шофара, по словам великого Маймонида, напоминает: «Проснитесь спящие, пробудитесь от сна и взвесьте ваши поступки; вспомните вашего Создателя и вернитесь к нему для покаяния. Не будьте теми, кто, не считаясь с реальностью, гонится за тенями и теряет свое время и годы на поиск ненужных вещей, от которых нет выгоды человеку или освобождения. Внимательно загляните в свою душу и обдумайте собственные действия; да избавится всякий от плохих поступков и дум и вернется к Б-гу, чтобы Он мог над нами смилостивиться».
Тора называет Рош а-Шана «днем трубного гласа» или «Памятью трубного гласа». Трубные звуки рога Шофара придают торжественный характер празднику Рош а-Шана, они пробуждают людей к самоуглублению и мыслям о покаянии. В тревожном звуке бараньего рога призыв и мудрость: человек — существо разумное, высшее из творений Создателя — обязан, тем не менее, подчинять свою интеллектуальную жизнь Всевышнему с покорностью неразумного животного.
Трубный глас Шофара — самый впечатляющий момент праздника Рош а-Шана. С благоговением внимают молящиеся звукам рога, и трепетно отзывается в их сердцах: «Проснитесь спящие от сна и дремлющие от дремоты своей».
Обычай трубить в Шофар впервые упоминается в связи с Откровением на горе Сииай, когда «голос Шофара был особенно сильным и весь народ, находившийся в лагере, дрожал». Таким образом, звуки рога на Рош а-Шана напоминают нам о Вручении Торы и о нашей обязанности исполнять ее мицвот (заповеди).
В день Рош а-Шана провозглашается союз между Творцом и народом Израиля. Из года в год в молитвах на Рош а-Шана напоминается, что Тора была дана сынам Израиля — народу, взявшему на себя соблюдение Мицвот Торы, полученной от Него на горе Синай. «Ты явился в величественном облике Своем священному народу Твоему, чтобы говорить с ним; с неба раздался глас Твой при откровении Твоем… Ты, Король наш, открылся на горе Синай, чтобы преподать народу Твоему учение (Тору) и заповеди».
Трубить в Шофар на Рош а-Шана — заповедь Торы, и мы соблюдаем ее, произнося перед этим: «Благословен Ты, Б-г, Всесильный наш, Король Вселенной, Освятивший нас Своими заповедями и приказавший нам слушать голос Шофара». Достаточно один раз услышать могучий звук Шофара, чтобы смысл этой заповеди навеки остался в сердце.
В русском языке слово «слушать» имеет только одно значение, а в древнееврейском — несколько. «Лишмоа» — это слушать ушами, но также — понимать и еще — повиноваться. В этом тройном значении слова «лишмоа» — три главных задачи Шофара: призыв к покаянию и приобщению к свету Торы; призыв к преодолению всех препятствий на нашем пути и, наконец, весть о Б-жественном милосердии и прощении, которые обещают нам счастливое и безгрешное начало Нового года. «Счастливы люди, которые знают значение звуков Шофара; они идут по Твоему пути, Всевышний!»
Голос Шофара вступает после окончания чтения Торы в синагоге перед одной из самых торжественных молитв Рош а-Шана — Унтане токеф. Эта молитва напоминает нам о величии наших предков, для которых преданность Торе и Б-гу означала готовность идти на любые жертвы. Мы знаем, что тысячи наших братьев смотрели в лицо смерти, прославляя имя Б-га, и одним из них был рабби Амнон.
Он жил в 13-ом веке в немецком городе Майнце, был одним из выдающихся людей своего времени, слыл великим ученым, был богат и красив. За набожность и мудрость его одинаково почитали евреи и неевреи, и даже правитель страны — герцог Гессенский — весьма дорожил его мнением. Высоко ценя ум рабби, он постоянно совещался с ним по важным государственным делам.
Влияние рабби на государя, почет и оказываемое ему уважение вызвали зависть и злобу приближенных герцога. И был придуман коварный план. «Почему бы, ваше высочество, — подсказал как-то герцогу секретарь, — не перейти раввину Амнону в нашу веру? Тогда он приблизится к вам и сможет оказать еще большую помощь своим умом и талантами…»
Герцог пришел в восторг от такой идеи и немедленно выложил ее рабби:
— Мой друг, я знаю, как вы преданы мне, а сейчас прошу о личном одолжении. Отрекитесь от вашей веры, станьте христианином, и вы будете вторым человеком в стране по богатству, могуществу и почету.
Но в ужасе отшатнулся раввин:
— Да, я — еврей, — сказал он, — но вспомните, разве это когда-нибудь отражалось на моей верности вам? Наоборот, моя вера предписывает мне быть преданным государю и стране, где я живу… Я готов пожертвовать ради вас и блага государства чем угодно, но только не верой моих предков. Зачем вам понадобилось, чтобы я предал мой народ? Зачем вам понадобился человек без уважения к самому святому в мире — своей религии? Если я изменю своему Б-гу, можете ли вы после этого быть уверены, что не изменю я и вам?..
В тот день не нашлось у герцога возражений, но он не отказался от подсказанной ему завистниками идеи. При каждой встрече повторял он теперь предложение перейти в христианство; визиты во дворец стали рабби неприятны, он начал избегать их, а герцог — раздражаться и приходить в ярость от непокорности еврея. В конце концов, ему надоело просить, и он заявил: «Я больше не прошу тебя перейти в христианство, на этот раз — я приказываю» — и потребовал немедленного ответа. Растерянный равнин смог только выпросить три дня на размышления.
Он покинул дворец в страшном смятении. «Как я мог, — спрашивал себя рабби, — уклониться от твердого „нет“? Что дадут мне эти три дня, кроме сомнений в моей вере и смелости? Значит, слаба моя вера, о прости меня за это Всевышний!»
Мучимый раскаянием, он закрылся у себя в доме, перестал есть и пить и молил Б-га о прощении за проявленное малодушие. На утешения родных и близких он отвечал: три дня, выпрошенные на обдумывание, означают в глазах Б-га и людей сомнение в истинности еврейской веры. Такой грех позорен и непростим…
Тем временем три дня миновали, и разгневанный герцог велел привести к нему равнина насильно, предварительно заковав его в цепи. Гнев ослепил правителя, он забыл былое уважение и дружбу.
— Как ты осмелился, — накинулся герцог на осунувшегося рабби, — не подчиниться моему приказу? Три дня, о которых ты просил, прошли. Говори свой ответ и заранее предупреждаю — берегись, если намерен упорствовать!..
Физическая слабость не поколебала гордый дух равнина: — Ваше высочество, — сказал он бесстрашно, — тут не может быть никаких сомнений: я еврей и останусь евреем! Но я солгал прошлый раз по слабости своей, выпрашивая три дня отсрочки, и этим тяжко согрешил против моего Б-га. Прошу, накажите меня и отрежьте мой лживый язык.
— Нет, — закричал разъяренный герцог, — не язык твой я велю отрубить. Ты всегда говорил мне правду. За грехи против своего Б-га ты расплатишься сам. А я велю наказать твои ноги, которые не поторопились выполнить мое повеление…
По приказу герцога палачи долго мучили рабби Амнона. Они отсекали ему палец за пальцем на ногах и каждый раз спрашивали, не передумал ли он, не желает ли наконец перейти в христианство…
Умирающего рабби отправили домой. Это произошло в день Рош а-Шана, и он потребовал отнести его в синагогу. Во время чтения молитвы Мусаф рабби внезапно остановил кантора: «Подожди, я хочу освятить Великое Имя», — и полным голосом, неожиданным в умирающем человеке, прочел новую молитву:
«Провозгласим великую святость этого дня: грозен он и страшен. В этот день возвеличится власть Твоя, утвердится в милосердии Твой престол…
Поистине, Ты — судья и обличитель, Ты знаешь и свидетельствуешь, отмечаешь и утверждаешь, помня все забытое…
И раздается звук великого Шофара… И ангелы, объятые дрожью и страхом, провозглашают: «Вот день суда!»… И все рожденные на свет проходят перед Тобой, как овцы.
Как пастырь, осматривая свое стадо, подводит овец под жезл свой, так и Ты проводишь… определяешь и считаешь души всех живущих, ставишь предел всему живому и отмечаешь решение их судьбы.
В Рош а-Шана записывается, а в день Отпущения утверждается: кому отойти и кому явиться на свет. Кому жить и кому умереть, кому — в свое время, а кому — безвременно, кому смерть от воды, кому — от огня, кому от меча, кому — от зверя, кому от голода, а кому — от жажды, кому — от грозы, а кому — от болезни… кому покой и кому скитания, кому — беспечность и кому — тревога, кому — благополучие и кому — терзания, кому — бедность и кому — богатство, кому — унижение и кому — величие.
Но тшува, тфила и цдака (раскаяние, молитва и благотворительность) отменяют злое предначертание«.
Закончив, рабби Амнон скончался, а молитва его — «Унтане токеф» — произносится с той поры в каждой еврейской общине по всему миру.
Рош а-Шана — серьезный и торжественный праздник, богатый символическими обрядами. Его празднуют два дня — первого и второго числа месяца Тишрей. Оба дня Рош а-Шана считаются одним «длинным» днем, и в это время запрещена любая работа.
Накануне праздника, перед заходом солнца, женщины зажигают свечи, произнося при этом следующие благословения:
1. Борух Ато А-дой-ной Э-лой-ейну Мелех Оойлом Ашер Кидшону Бемицвойсов Вецивону Леадлик Нейр Шел Шабос Вешел Йойм а-Зикоройн
2. Борух Ато А-дой-ной Э-лой-ейну Мелех Оойлом Шеэхейону Векиймону Веигийону Лизман А-зе
Перевод:
1. Благословен Ты Б-г, Всесильный наш, Властелин вселенной, Освятивший нас Своими заповедями и Указавший нам зажигать свечи Субботы и дня Воспоминания.
2. Благословен Ты Б-г, Всесильный наш, Властелин вселенной, Сохранивший нас в живых, Обеспечивший наше cуществование, и Доведший нас до сего времени.
(На Второй день Poш-а-Шана, во время чтения благословения «Шеэхейонy», желательно oдeть новую одежду или положить на стол плоды, которые вы еще не пробовали в этом гoду).
В дни Рош а-Шана евреи молятся в синагогах и просят Превечного ниспослать им, семье их и всему народу Израиля мир, благополучие и радость. Молитвы Рош а-Шана необычно глубоки и поэтичны, они помогают прочувствовать и пережить самый смысл Рош а-Шана — праздника обновления, когда человек очищает душу и готовится к новому году, полному добрых дел.
У евреев распространен в эти дни обычай желать друг другу доброго Нового года. В первый вечер, после вечерней молитвы, пожимая друг другу руки, говорят: «Лешоно тойво тикосев всихосем!» — «Да будешь ты записан и подписан на добрый и счастливый год!»
Вернувшись домой из синагоги, произносят новогодний Кидуш над бокалом вина. Затем омывают руки и произносят благословение над хлебом. Весь год, по традиции, первый кусочек хлеба окунают в соль. В дни Рош а-Шана его макают в мед, чтобы таким же сладким был весь последующий год. Затем берут дольку сладкого яблока, также окунают ее в мед, произнося при этом: «Йеи роцойн милфонехо шетехадейш олейну шоно тойво умесуко!» — «Да будет Твоим желанием, чтобы Новый год был для нас хорошим и сладким!»
За ужином в первую ночь принято есть овощи и фрукты, ивритское название которых созвучно с символами удачи и счастья — финики, гранаты, морковь, а также голову рыбы.
Не едят кислого и горького. Орехи тоже не едят. Потому что сумма числовых значений букв этого слова на иврите намекает на слово «грех».
На следующий день в синагоге проводится утренняя молитва. Кульминационным моментом в утреннем Богослужении является трубное торжество, т. е. звуки рога Шофара. Важнейшая обязанность каждого еврея (и мужчин, и женщин, и детей) — слушать звучание Шофара. Этот звук символизирует коронацию Б-га как Владыки вселенной.
В первый день Рош а-Шана, после предвечерней молитвы, перед заходом солнца, евреи идут к берегу моря, реки или озера или к любому близлежащему водоему. Здесь, над водой, читается особая молитва Ташлих, и слова: «…не вечно гневается Он, потому что любит миловать детей своих. Он опять смилостивится над нами, изгладит беззакония наши. И сбросишь Ты в глубины моря все наши грехи…», — объясняют последующий символический жест. Закончит молитву, евреи встряхивают над водой полы одежды, как бы сбрасывая с себя прошлые грехи, чтобы следовать новой, праведной жизни.
В эту минуту, стоя над водами, мы ощущаем величие Создателя мира, изумляемся красотою мироздания и сожалеем о совершенных нами грехах. И тот, кто способен ощутить это, возвышается душой и истинно устремляется к Всевышнему. Как море открыто для всех и всегда, так и ворота раскаяния открыты для нас постоянно и никогда не поздно раскаяться.
Молитва Ташлих, произносимая у воды, где плавает рыба, всякий раз заставляет вспомнить чудесную притчу великого рабби Акивы, который, нарушив декреты римского императора Адриана, продолжал учить евреев Торе. Когда рабби арестовали и судьи спросили зачем рисковал он жизнью, мудрый Акива ответил притчей:
«Однажды лиса увидела в воде рыбацкую сеть и рядом с ней — обеспокоенную рыбу. Лиса предложила: «Я вижу, ты живешь в вечном страхе. Вылезай ко мне на берег, и ты спасешься от сетей». Но рыба благоразумно отказалась: «Да, в воде меня подстерегает опасность, но на берегу ожидает верная смерть!»
Тора — жизнь наша и мы не можем существовать без нее, как рыба без воды.
Право на раскаяние возлагает на человека подлинную ответственность за его поступки. Он был свободен в выборе своих решений, следовательно, несет ответственность за каждый свой шаг, и никто, кроме него самого, не может освободить человека от совершенного им греха. А поскольку «нет человека праведного на земле, который делал бы добро и не грешил бы», то дана ему возможность искупления грехов через раскаяние. Прощение никогда не приходит с неба как дар Б-га. «Поступки твои приближают тебя, поступки твои тебя отдаляют». Только после искреннего раскаяния в совершенном и обязательства не повторять этого в будущем «отпускаются грехи и очищается человек».
Резкие, тревожные звуки Шофара возвещают наступление «Асерет йемей тшува» — десяти дней покаяния до Йом Кипур. Призыв Шофара, по словам великого Маймонида, напоминает: «Проснитесь спящие, пробудитесь от сна и взвесьте ваши поступки; вспомните вашего Создателя и вернитесь к нему для покаяния. Не будьте теми, кто, не считаясь с реальностью, гонится за тенями и теряет свое время и годы на поиск ненужных вещей, от которых нет выгоды человеку или освобождения. Внимательно загляните в свою душу и обдумайте собственные действия; да избавится всякий от плохих поступков и дум и вернется к Б-гу, чтобы Он мог над нами смилостивиться».
Тора называет Рош а-Шана «днем трубного гласа» или «Памятью трубного гласа». Трубные звуки рога Шофара придают торжественный характер празднику Рош а-Шана, они пробуждают людей к самоуглублению и мыслям о покаянии. В тревожном звуке бараньего рога призыв и мудрость: человек — существо разумное, высшее из творений Создателя — обязан, тем не менее, подчинять свою интеллектуальную жизнь Всевышнему с покорностью неразумного животного.
Трубный глас Шофара — самый впечатляющий момент праздника Рош а-Шана. С благоговением внимают молящиеся звукам рога, и трепетно отзывается в их сердцах: «Проснитесь спящие от сна и дремлющие от дремоты своей».
Обычай трубить в Шофар впервые упоминается в связи с Откровением на горе Сииай, когда «голос Шофара был особенно сильным и весь народ, находившийся в лагере, дрожал». Таким образом, звуки рога на Рош а-Шана напоминают нам о Вручении Торы и о нашей обязанности исполнять ее мицвот (заповеди).
В день Рош а-Шана провозглашается союз между Творцом и народом Израиля. Из года в год в молитвах на Рош а-Шана напоминается, что Тора была дана сынам Израиля — народу, взявшему на себя соблюдение Мицвот Торы, полученной от Него на горе Синай. «Ты явился в величественном облике Своем священному народу Твоему, чтобы говорить с ним; с неба раздался глас Твой при откровении Твоем… Ты, Король наш, открылся на горе Синай, чтобы преподать народу Твоему учение (Тору) и заповеди».
Трубить в Шофар на Рош а-Шана — заповедь Торы, и мы соблюдаем ее, произнося перед этим: «Благословен Ты, Б-г, Всесильный наш, Король Вселенной, Освятивший нас Своими заповедями и приказавший нам слушать голос Шофара». Достаточно один раз услышать могучий звук Шофара, чтобы смысл этой заповеди навеки остался в сердце.
В русском языке слово «слушать» имеет только одно значение, а в древнееврейском — несколько. «Лишмоа» — это слушать ушами, но также — понимать и еще — повиноваться. В этом тройном значении слова «лишмоа» — три главных задачи Шофара: призыв к покаянию и приобщению к свету Торы; призыв к преодолению всех препятствий на нашем пути и, наконец, весть о Б-жественном милосердии и прощении, которые обещают нам счастливое и безгрешное начало Нового года. «Счастливы люди, которые знают значение звуков Шофара; они идут по Твоему пути, Всевышний!»
«Унтане токеф»
Голос Шофара вступает после окончания чтения Торы в синагоге перед одной из самых торжественных молитв Рош а-Шана — Унтане токеф. Эта молитва напоминает нам о величии наших предков, для которых преданность Торе и Б-гу означала готовность идти на любые жертвы. Мы знаем, что тысячи наших братьев смотрели в лицо смерти, прославляя имя Б-га, и одним из них был рабби Амнон.
Он жил в 13-ом веке в немецком городе Майнце, был одним из выдающихся людей своего времени, слыл великим ученым, был богат и красив. За набожность и мудрость его одинаково почитали евреи и неевреи, и даже правитель страны — герцог Гессенский — весьма дорожил его мнением. Высоко ценя ум рабби, он постоянно совещался с ним по важным государственным делам.
Влияние рабби на государя, почет и оказываемое ему уважение вызвали зависть и злобу приближенных герцога. И был придуман коварный план. «Почему бы, ваше высочество, — подсказал как-то герцогу секретарь, — не перейти раввину Амнону в нашу веру? Тогда он приблизится к вам и сможет оказать еще большую помощь своим умом и талантами…»
Герцог пришел в восторг от такой идеи и немедленно выложил ее рабби:
— Мой друг, я знаю, как вы преданы мне, а сейчас прошу о личном одолжении. Отрекитесь от вашей веры, станьте христианином, и вы будете вторым человеком в стране по богатству, могуществу и почету.
Но в ужасе отшатнулся раввин:
— Да, я — еврей, — сказал он, — но вспомните, разве это когда-нибудь отражалось на моей верности вам? Наоборот, моя вера предписывает мне быть преданным государю и стране, где я живу… Я готов пожертвовать ради вас и блага государства чем угодно, но только не верой моих предков. Зачем вам понадобилось, чтобы я предал мой народ? Зачем вам понадобился человек без уважения к самому святому в мире — своей религии? Если я изменю своему Б-гу, можете ли вы после этого быть уверены, что не изменю я и вам?..
В тот день не нашлось у герцога возражений, но он не отказался от подсказанной ему завистниками идеи. При каждой встрече повторял он теперь предложение перейти в христианство; визиты во дворец стали рабби неприятны, он начал избегать их, а герцог — раздражаться и приходить в ярость от непокорности еврея. В конце концов, ему надоело просить, и он заявил: «Я больше не прошу тебя перейти в христианство, на этот раз — я приказываю» — и потребовал немедленного ответа. Растерянный равнин смог только выпросить три дня на размышления.
Он покинул дворец в страшном смятении. «Как я мог, — спрашивал себя рабби, — уклониться от твердого „нет“? Что дадут мне эти три дня, кроме сомнений в моей вере и смелости? Значит, слаба моя вера, о прости меня за это Всевышний!»
Мучимый раскаянием, он закрылся у себя в доме, перестал есть и пить и молил Б-га о прощении за проявленное малодушие. На утешения родных и близких он отвечал: три дня, выпрошенные на обдумывание, означают в глазах Б-га и людей сомнение в истинности еврейской веры. Такой грех позорен и непростим…
Тем временем три дня миновали, и разгневанный герцог велел привести к нему равнина насильно, предварительно заковав его в цепи. Гнев ослепил правителя, он забыл былое уважение и дружбу.
— Как ты осмелился, — накинулся герцог на осунувшегося рабби, — не подчиниться моему приказу? Три дня, о которых ты просил, прошли. Говори свой ответ и заранее предупреждаю — берегись, если намерен упорствовать!..
Физическая слабость не поколебала гордый дух равнина: — Ваше высочество, — сказал он бесстрашно, — тут не может быть никаких сомнений: я еврей и останусь евреем! Но я солгал прошлый раз по слабости своей, выпрашивая три дня отсрочки, и этим тяжко согрешил против моего Б-га. Прошу, накажите меня и отрежьте мой лживый язык.
— Нет, — закричал разъяренный герцог, — не язык твой я велю отрубить. Ты всегда говорил мне правду. За грехи против своего Б-га ты расплатишься сам. А я велю наказать твои ноги, которые не поторопились выполнить мое повеление…
По приказу герцога палачи долго мучили рабби Амнона. Они отсекали ему палец за пальцем на ногах и каждый раз спрашивали, не передумал ли он, не желает ли наконец перейти в христианство…
Умирающего рабби отправили домой. Это произошло в день Рош а-Шана, и он потребовал отнести его в синагогу. Во время чтения молитвы Мусаф рабби внезапно остановил кантора: «Подожди, я хочу освятить Великое Имя», — и полным голосом, неожиданным в умирающем человеке, прочел новую молитву:
«Провозгласим великую святость этого дня: грозен он и страшен. В этот день возвеличится власть Твоя, утвердится в милосердии Твой престол…
Поистине, Ты — судья и обличитель, Ты знаешь и свидетельствуешь, отмечаешь и утверждаешь, помня все забытое…
И раздается звук великого Шофара… И ангелы, объятые дрожью и страхом, провозглашают: «Вот день суда!»… И все рожденные на свет проходят перед Тобой, как овцы.
Как пастырь, осматривая свое стадо, подводит овец под жезл свой, так и Ты проводишь… определяешь и считаешь души всех живущих, ставишь предел всему живому и отмечаешь решение их судьбы.
В Рош а-Шана записывается, а в день Отпущения утверждается: кому отойти и кому явиться на свет. Кому жить и кому умереть, кому — в свое время, а кому — безвременно, кому смерть от воды, кому — от огня, кому от меча, кому — от зверя, кому от голода, а кому — от жажды, кому — от грозы, а кому — от болезни… кому покой и кому скитания, кому — беспечность и кому — тревога, кому — благополучие и кому — терзания, кому — бедность и кому — богатство, кому — унижение и кому — величие.
Но тшува, тфила и цдака (раскаяние, молитва и благотворительность) отменяют злое предначертание«.
Закончив, рабби Амнон скончался, а молитва его — «Унтане токеф» — произносится с той поры в каждой еврейской общине по всему миру.
Законы и обычаи праздника
Накануне праздника, перед заходом солнца, женщины зажигают свечи, произнося при этом следующие благословения:
1. Борух Ато А-дой-ной Э-лой-ейну Мелех Оойлом Ашер Кидшону Бемицвойсов Вецивону Леадлик Нейр Шел Шабос Вешел Йойм а-Зикоройн
2. Борух Ато А-дой-ной Э-лой-ейну Мелех Оойлом Шеэхейону Векиймону Веигийону Лизман А-зе
Перевод:
1. Благословен Ты Б-г, Всесильный наш, Властелин вселенной, Освятивший нас Своими заповедями и Указавший нам зажигать свечи Субботы и дня Воспоминания.
2. Благословен Ты Б-г, Всесильный наш, Властелин вселенной, Сохранивший нас в живых, Обеспечивший наше cуществование, и Доведший нас до сего времени.
(На Второй день Poш-а-Шана, во время чтения благословения «Шеэхейонy», желательно oдeть новую одежду или положить на стол плоды, которые вы еще не пробовали в этом гoду).
В дни Рош а-Шана евреи молятся в синагогах и просят Превечного ниспослать им, семье их и всему народу Израиля мир, благополучие и радость. Молитвы Рош а-Шана необычно глубоки и поэтичны, они помогают прочувствовать и пережить самый смысл Рош а-Шана — праздника обновления, когда человек очищает душу и готовится к новому году, полному добрых дел.
У евреев распространен в эти дни обычай желать друг другу доброго Нового года. В первый вечер, после вечерней молитвы, пожимая друг другу руки, говорят: «Лешоно тойво тикосев всихосем!» — «Да будешь ты записан и подписан на добрый и счастливый год!»
За ужином в первую ночь принято есть овощи и фрукты, ивритское название которых созвучно с символами удачи и счастья — финики, гранаты, морковь, а также голову рыбы.
Не едят кислого и горького. Орехи тоже не едят. Потому что сумма числовых значений букв этого слова на иврите намекает на слово «грех».
На следующий день в синагоге проводится утренняя молитва. Кульминационным моментом в утреннем Богослужении является трубное торжество, т. е. звуки рога Шофара. Важнейшая обязанность каждого еврея (и мужчин, и женщин, и детей) — слушать звучание Шофара. Этот звук символизирует коронацию Б-га как Владыки вселенной.
В эту минуту, стоя над водами, мы ощущаем величие Создателя мира, изумляемся красотою мироздания и сожалеем о совершенных нами грехах. И тот, кто способен ощутить это, возвышается душой и истинно устремляется к Всевышнему. Как море открыто для всех и всегда, так и ворота раскаяния открыты для нас постоянно и никогда не поздно раскаяться.
Молитва Ташлих, произносимая у воды, где плавает рыба, всякий раз заставляет вспомнить чудесную притчу великого рабби Акивы, который, нарушив декреты римского императора Адриана, продолжал учить евреев Торе. Когда рабби арестовали и судьи спросили зачем рисковал он жизнью, мудрый Акива ответил притчей:
«Однажды лиса увидела в воде рыбацкую сеть и рядом с ней — обеспокоенную рыбу. Лиса предложила: «Я вижу, ты живешь в вечном страхе. Вылезай ко мне на берег, и ты спасешься от сетей». Но рыба благоразумно отказалась: «Да, в воде меня подстерегает опасность, но на берегу ожидает верная смерть!»
Тора — жизнь наша и мы не можем существовать без нее, как рыба без воды.
Ташлих
