Mohandas Karamchand Gandhi (2 October 1869 – 30 January 1948), commonly known as Mahatma Gandhi (Sanskrit: महात्मा mahātmā — "Great Soul"). In India he is generally regarded as Bapu (Gujarati: બાપુ bāpu—"Father") and Jathi Pitha (father of the nation); he was an advocate and pioneer of nonviolent social protest and direct action in the form he called Satyagraha. He led the struggle for India's independence from British colonial rule.
Цитаты Ганди
Без труда золото, серебро и медь были бы бесполезной пустой породой.
Бесстрашие обязательно для развития других благородных качеств. Разве можно без мужества искать истину или заботливо хранить любовь?
Богатый должен жить проще, чтоб бедный мог просто выжить.
В жизни есть дела поважнее, чем только наращивать её темп.[2]
В молитве лучше иметь сердце без слов, чем слова без сердца.[3]
Величие и моральный прогресс нации можно измерить тем, как эта нация относится к животным.
Газета — великая сила, но подобно тому, как ничем не сдерживаемый поток заполняет берега и истребляет посевы, так и не подчиненное контролю перо журналиста служит только для разрушения. Если контроль приходит со стороны, он оказывается ещё губительнее, чем отсутствие контроля. Контроль приносит пользу лишь тогда, когда он исходит изнутри.
Дела совести не решаются большинством голосов.[2]
Для того, чтобы добиться своего благополучия, Британии потребовались ресурсы половины планеты. Сколько же нужно таких планет, чтобы того же самого уровня благополучия достигла Индия?
Для человека с пустым желудком Бог — это еда.[2]
Думать, что половой акт — самостоятельная функция, в такой же степени необходимая, как сон и еда, по-моему, есть величайшее невежество
Если мы хотим достичь настоящего мира во всем мире, то начинать надо с детей.
Если желаешь, чтобы мир изменился, — сам стань этим изменением.
Если ты хочешь перемену в будущем — стань этой переменой в настоящем.
Знания в области религии в отличие от опыта кажутся пустяком в моменты испытаний
И в юстиции, и на войне в конечном счете побеждает самая большая мошна.[2]
Каждый, кто желает этого, может слушать свой внутренний голос. Он есть внутри каждого из нас.
Лучше быть жестоким, если жестокость есть в наших сердцах, чем пытаться прикрыть своё бессилие покрывалом ненасилия.
Любовь никогда не требует, она всегда дает. Любовь всегда страдает, никогда не выражает протеста, никогда не мстит за себя.
Маленькое тело, обусловленное духом и воодушевленное неугасимой верой в свою миссию, может изменять ход истории.
Меня называют святым, которого погубила политика. На самом же деле я политик, который делает все возможное, чтобы стать святым.[2]
Мир достаточно велик, чтобы удовлетворить нужды любого человека, но слишком мал, чтобы удовлетворить людскую жадность.[4]
Мой патриотизм — это не замыкание на одной нации; он всеобъемлющ, и я готов отказаться от такого патриотизма, который строит благополучие одной нации на эксплуатации других.
Молитва — ключ к завтрашнему дню и дверной засов для вчерашнего.[3]
Мы говорим, но слушаем. Мы слушаем, но не для того, чтобы молчать.
Мы сами должны стать теми переменами, которые хотим увидеть в мире.
Надо знать, когда действовать и когда воздержаться от поступков. Действие и бездействие в этих обстоятельствах сродни и отнюдь не противоречат друг другу.
Найди цель, ресурсы найдутся.
На протяжении моей жизни я извлекал больше пользы от моих друзей-критиков, чем от поклонников, особенно, если критика выражалась вежливым и дружеским языком.
Не будь у меня чувства юмора, я давно бы покончил с собой.
Ненасилие — не удел трусости, оно всегда героизм.[2]
«Нет», сказанное с глубокой убежд`нностью, лучше, чем «Да», сказанное только для того, чтобы обрадовать или, хуже того, чтобы избежать проблем.
Открытое разногласие — часто — признак движения вперёд.
Обманщик в конечном счёте обманывает самого себя.
Победа, достигнутая насилием, равносильна поражению, ибо краткосрочна.
Право подвергать людей самой суровой критике заслуживает тот, кто убедил их в своей любви к ним.
Принцип «око за око» сделает весь мир слепым.
Свобода ничего не стоит, если она не включает в себя свободу ошибаться.[4]
Скверная привычка утверждать, что другие мыслят неправильно, а мы — правильно и что те, кто придерживается иных с нами взглядов, — враги отечества.
Слабый никогда не прощает. Прощать — свойство сильного.[2]
Служение без радости не помогает ни тому, кто служит, ни тому, кому служат
Сначала они тебя не замечают, потом смеются над тобой, затем борются с тобой. А потом ты побеждаешь.
Точно так же, как человек не будет заботиться о жизни в другом теле, кроме его собственного, так и нации не любят жить под господством других наций, как бы благородны и велики они ни были.
Трус не способен проявить любовь, это прерогатива храброго.
Умение прощать — свойство сильных. Слабые не прощают.
Цивилизация в подлинном смысле слова состоит не в умножении потребностей, а в свободном и хорошо продуманном ограничении своих желаний.
Человек — хозяин собственной судьбы в том смысле, что у него есть свобода распоряжаться своей свободой. Но к чему это приведет — человеку неизвестно.
— Что вы думаете о западной цивилизации?
— Думаю, это была бы неплохая идея. [2]
Я знаю только одного тирана, и это тихий голос совести.
Я хочу свободу моей стране, чтобы другие страны могли чему-то поучиться у моей свободной страны.
«Моя жизнь»[править]
Ахимса — основа для поисков истины. Поиски эти тщетны, если они не строятся на ахимсе. Все мы из одного теста сделаны, все мы дети одного Творца, и божественные силы в нас безграничны. Третировать человеческое существо — значит третировать эти божественные силы и тем самым причинять зло не только этому существу, но и всему миру. Для меня всегда было загадкой, как могут люди считать для себя почётным унижение ближнего.
Возможное для одного — возможно для всех.
На обещания любого человека можно положиться во многих вопросах, за исключением денежных.
Пусть погибнут сотни таких, как я, но восторжествует истина.
Только при условии добросовестного отношения к делу можно было сделать его быстро.
Горячие и чистые веления сердца всегда исполняются.
Семь мировых ошибок[править]
1. Богатство без труда
શ્રમ વિનાની સંપત્તિ
2. Удовольствие без совести
આત્મચેતના વિનાનો આનંદ
3. Знание без характера
ચારિત્ર્ય વિનાનું જ્ઞાન
4. Коммерция без морали
નૈતિક્તા વિનાનો વ્યાપાર
5. Наука без гуманности
માનવતા વિનાનું વિજ્ઞાન
6. Поклонение без жертвенности
બલિદાન વિનાની પ્રાર્થના
7. Политика без принципов
સિદ્ધાંત વિનાનું રાજકારણ
О других людях[править]
Он был самый честный человек своего времени. Вся его жизнь — постоянный поиск, непрерывное стремление найти правду и воплотить её в жизнь. Толстой никогда не пытался скрыть правду, приукрасить её; не страшась ни духовной, ни светской власти, он показал миру вселенскую правду, безоговорочную и бескомпромиссную.
Он был величайшим поборником ненасилия нашего времени. Никто на Западе, ни до него, ни после, не написал о ненасилии так много и упорно, с такой проникновенностью и прозорливостью. Более того, выдающийся вклад Толстого в развитие идеи ненасилия способен посрамить нынешнее узкое и искажённое толкование её у нас на родине сторонниками ахимсы.
— «Мой Толстой»
Ошибочно приписываемые афоризмы[править]
Толстой любил повторять: как только поверишь в то, что достиг идеала, дальнейшее развитие приостанавливается, и начинается движение вспять, ведь ценность идеала в том, что он удаляется, по мере того, как мы приближаемся к нему. — Ганди пересказывает мысли Толстого из послесловия к «Крейцеровой сонате»
— «Мой Толстой»
У Бога нет религии.[3][4]
God has no religion.
— фраза цитировалась раньше, например, в книге Генри Беллоуза (Henry Whitney Bellows) 1867 года «Re-statements of Christian Doctrine: In Twenty-five Sermons»
Цитаты о Махатме Ганди[править]
Пока на свете существуют угнетение и деградация человеческого духа, люди всегда будут обращаться к Махатме Ганди, чтобы утвердить своё достоинство. Оружие ненасильственного сопротивления, которое он дал человечеству, сейчас применяется в других странах и в другой обстановке. Мир справедливо считает Ганди величайшим индусом после Будды[2].
— Индира Ганди
В этом маленьком, физически слабом человеке, было что-то твёрдое, как сталь, несокрушимое, как скала, что-то такое, с чем не могла совладать никакая физическая сила, как бы велика она ни была… Он обладал каким-то царственным величием, внушавшим окружающим невольное почтение… Он говорил всегда просто и по существу, без лишних слов. На слушателей действовала абсолютная искренность этого человека, сама его личность; казалось, в ней сокрыты неисчерпаемые источники внутренней силы… Обретя внутренний мир, он излучал его на окружающих и шёл по извилистым путям жизни неустрашимо, твёрдым шагом.
— Джавахарлал Неру
Моральное влияние, которое Ганди оказал на мыслящих людей, является намного более сильным, нежели кажется возможным в наше время с его избытком грубой силы. Мы признательны судьбе, подарившей нам столь блестящего современника, указывающего путь для грядущих поколений.
— Альберт Эйнштейн
Возможно, грядущие поколения просто не поверят, что такой человек из обычной плоти и крови ходил по этой грешной земле.
Generations to come, it may well be, will scarce believe that such a man as this one ever in flesh and blood walked upon this Earth.[5]
— Альберт Эйнштейн, речь по случаю 70-летия Ганди
Пацифизм как политическое движение всегда страдал от того, что его лидерами были люди, отмеченные печатью гениальности. <…> К несчастью, из гениальных людей обычно не получаются хорошие политики, редким исключением был Ганди. Гениальность и искусство политических компромиссов плохо сочетаются друг с другом. За исключением Ганди, крупные представители пацифизма были скорее пророками, нежели политиками. Иисус в Иудее, Толстой в России, Эйнштейн в Германии — каждый в свой черед требовал от человечества соответствия более высоким стандартам, чем те, которым политические движения могли соответствовать. [6]
— Фримен Дайсон, «Оружие и надежда»
Мораль жизни и смерти Ганди заключается в том, что пацифизм как политическая программа гораздо труднее реализуем, чем как личная этика. [6]
— Фримен Дайсон, «Оружие и надежда»
После смерти Махатмы Ганди и поговорить не с кем.[7]
— Владимир Путин
Цитаты Ганди
Без труда золото, серебро и медь были бы бесполезной пустой породой.
Бесстрашие обязательно для развития других благородных качеств. Разве можно без мужества искать истину или заботливо хранить любовь?
Богатый должен жить проще, чтоб бедный мог просто выжить.
В жизни есть дела поважнее, чем только наращивать её темп.[2]
В молитве лучше иметь сердце без слов, чем слова без сердца.[3]
Величие и моральный прогресс нации можно измерить тем, как эта нация относится к животным.
Газета — великая сила, но подобно тому, как ничем не сдерживаемый поток заполняет берега и истребляет посевы, так и не подчиненное контролю перо журналиста служит только для разрушения. Если контроль приходит со стороны, он оказывается ещё губительнее, чем отсутствие контроля. Контроль приносит пользу лишь тогда, когда он исходит изнутри.
Дела совести не решаются большинством голосов.[2]
Для того, чтобы добиться своего благополучия, Британии потребовались ресурсы половины планеты. Сколько же нужно таких планет, чтобы того же самого уровня благополучия достигла Индия?
Для человека с пустым желудком Бог — это еда.[2]
Думать, что половой акт — самостоятельная функция, в такой же степени необходимая, как сон и еда, по-моему, есть величайшее невежество
Если мы хотим достичь настоящего мира во всем мире, то начинать надо с детей.
Если желаешь, чтобы мир изменился, — сам стань этим изменением.
Если ты хочешь перемену в будущем — стань этой переменой в настоящем.
Знания в области религии в отличие от опыта кажутся пустяком в моменты испытаний
И в юстиции, и на войне в конечном счете побеждает самая большая мошна.[2]
Каждый, кто желает этого, может слушать свой внутренний голос. Он есть внутри каждого из нас.
Лучше быть жестоким, если жестокость есть в наших сердцах, чем пытаться прикрыть своё бессилие покрывалом ненасилия.
Любовь никогда не требует, она всегда дает. Любовь всегда страдает, никогда не выражает протеста, никогда не мстит за себя.
Маленькое тело, обусловленное духом и воодушевленное неугасимой верой в свою миссию, может изменять ход истории.
Меня называют святым, которого погубила политика. На самом же деле я политик, который делает все возможное, чтобы стать святым.[2]
Мир достаточно велик, чтобы удовлетворить нужды любого человека, но слишком мал, чтобы удовлетворить людскую жадность.[4]
Мой патриотизм — это не замыкание на одной нации; он всеобъемлющ, и я готов отказаться от такого патриотизма, который строит благополучие одной нации на эксплуатации других.
Молитва — ключ к завтрашнему дню и дверной засов для вчерашнего.[3]
Мы говорим, но слушаем. Мы слушаем, но не для того, чтобы молчать.
Мы сами должны стать теми переменами, которые хотим увидеть в мире.
Надо знать, когда действовать и когда воздержаться от поступков. Действие и бездействие в этих обстоятельствах сродни и отнюдь не противоречат друг другу.
Найди цель, ресурсы найдутся.
На протяжении моей жизни я извлекал больше пользы от моих друзей-критиков, чем от поклонников, особенно, если критика выражалась вежливым и дружеским языком.
Не будь у меня чувства юмора, я давно бы покончил с собой.
Ненасилие — не удел трусости, оно всегда героизм.[2]
«Нет», сказанное с глубокой убежд`нностью, лучше, чем «Да», сказанное только для того, чтобы обрадовать или, хуже того, чтобы избежать проблем.
Открытое разногласие — часто — признак движения вперёд.
Обманщик в конечном счёте обманывает самого себя.
Победа, достигнутая насилием, равносильна поражению, ибо краткосрочна.
Право подвергать людей самой суровой критике заслуживает тот, кто убедил их в своей любви к ним.
Принцип «око за око» сделает весь мир слепым.
Свобода ничего не стоит, если она не включает в себя свободу ошибаться.[4]
Скверная привычка утверждать, что другие мыслят неправильно, а мы — правильно и что те, кто придерживается иных с нами взглядов, — враги отечества.
Слабый никогда не прощает. Прощать — свойство сильного.[2]
Служение без радости не помогает ни тому, кто служит, ни тому, кому служат
Сначала они тебя не замечают, потом смеются над тобой, затем борются с тобой. А потом ты побеждаешь.
Точно так же, как человек не будет заботиться о жизни в другом теле, кроме его собственного, так и нации не любят жить под господством других наций, как бы благородны и велики они ни были.
Трус не способен проявить любовь, это прерогатива храброго.
Умение прощать — свойство сильных. Слабые не прощают.
Цивилизация в подлинном смысле слова состоит не в умножении потребностей, а в свободном и хорошо продуманном ограничении своих желаний.
Человек — хозяин собственной судьбы в том смысле, что у него есть свобода распоряжаться своей свободой. Но к чему это приведет — человеку неизвестно.
— Что вы думаете о западной цивилизации?
— Думаю, это была бы неплохая идея. [2]
Я знаю только одного тирана, и это тихий голос совести.
Я хочу свободу моей стране, чтобы другие страны могли чему-то поучиться у моей свободной страны.
«Моя жизнь»[править]
Ахимса — основа для поисков истины. Поиски эти тщетны, если они не строятся на ахимсе. Все мы из одного теста сделаны, все мы дети одного Творца, и божественные силы в нас безграничны. Третировать человеческое существо — значит третировать эти божественные силы и тем самым причинять зло не только этому существу, но и всему миру. Для меня всегда было загадкой, как могут люди считать для себя почётным унижение ближнего.
Возможное для одного — возможно для всех.
На обещания любого человека можно положиться во многих вопросах, за исключением денежных.
Пусть погибнут сотни таких, как я, но восторжествует истина.
Только при условии добросовестного отношения к делу можно было сделать его быстро.
Горячие и чистые веления сердца всегда исполняются.
Семь мировых ошибок[править]
1. Богатство без труда
શ્રમ વિનાની સંપત્તિ
2. Удовольствие без совести
આત્મચેતના વિનાનો આનંદ
3. Знание без характера
ચારિત્ર્ય વિનાનું જ્ઞાન
4. Коммерция без морали
નૈતિક્તા વિનાનો વ્યાપાર
5. Наука без гуманности
માનવતા વિનાનું વિજ્ઞાન
6. Поклонение без жертвенности
બલિદાન વિનાની પ્રાર્થના
7. Политика без принципов
સિદ્ધાંત વિનાનું રાજકારણ
О других людях[править]
Он был самый честный человек своего времени. Вся его жизнь — постоянный поиск, непрерывное стремление найти правду и воплотить её в жизнь. Толстой никогда не пытался скрыть правду, приукрасить её; не страшась ни духовной, ни светской власти, он показал миру вселенскую правду, безоговорочную и бескомпромиссную.
Он был величайшим поборником ненасилия нашего времени. Никто на Западе, ни до него, ни после, не написал о ненасилии так много и упорно, с такой проникновенностью и прозорливостью. Более того, выдающийся вклад Толстого в развитие идеи ненасилия способен посрамить нынешнее узкое и искажённое толкование её у нас на родине сторонниками ахимсы.
— «Мой Толстой»
Ошибочно приписываемые афоризмы[править]
Толстой любил повторять: как только поверишь в то, что достиг идеала, дальнейшее развитие приостанавливается, и начинается движение вспять, ведь ценность идеала в том, что он удаляется, по мере того, как мы приближаемся к нему. — Ганди пересказывает мысли Толстого из послесловия к «Крейцеровой сонате»
— «Мой Толстой»
У Бога нет религии.[3][4]
God has no religion.
— фраза цитировалась раньше, например, в книге Генри Беллоуза (Henry Whitney Bellows) 1867 года «Re-statements of Christian Doctrine: In Twenty-five Sermons»
Цитаты о Махатме Ганди[править]
Пока на свете существуют угнетение и деградация человеческого духа, люди всегда будут обращаться к Махатме Ганди, чтобы утвердить своё достоинство. Оружие ненасильственного сопротивления, которое он дал человечеству, сейчас применяется в других странах и в другой обстановке. Мир справедливо считает Ганди величайшим индусом после Будды[2].
— Индира Ганди
В этом маленьком, физически слабом человеке, было что-то твёрдое, как сталь, несокрушимое, как скала, что-то такое, с чем не могла совладать никакая физическая сила, как бы велика она ни была… Он обладал каким-то царственным величием, внушавшим окружающим невольное почтение… Он говорил всегда просто и по существу, без лишних слов. На слушателей действовала абсолютная искренность этого человека, сама его личность; казалось, в ней сокрыты неисчерпаемые источники внутренней силы… Обретя внутренний мир, он излучал его на окружающих и шёл по извилистым путям жизни неустрашимо, твёрдым шагом.
— Джавахарлал Неру
Моральное влияние, которое Ганди оказал на мыслящих людей, является намного более сильным, нежели кажется возможным в наше время с его избытком грубой силы. Мы признательны судьбе, подарившей нам столь блестящего современника, указывающего путь для грядущих поколений.
— Альберт Эйнштейн
Возможно, грядущие поколения просто не поверят, что такой человек из обычной плоти и крови ходил по этой грешной земле.
Generations to come, it may well be, will scarce believe that such a man as this one ever in flesh and blood walked upon this Earth.[5]
— Альберт Эйнштейн, речь по случаю 70-летия Ганди
Пацифизм как политическое движение всегда страдал от того, что его лидерами были люди, отмеченные печатью гениальности. <…> К несчастью, из гениальных людей обычно не получаются хорошие политики, редким исключением был Ганди. Гениальность и искусство политических компромиссов плохо сочетаются друг с другом. За исключением Ганди, крупные представители пацифизма были скорее пророками, нежели политиками. Иисус в Иудее, Толстой в России, Эйнштейн в Германии — каждый в свой черед требовал от человечества соответствия более высоким стандартам, чем те, которым политические движения могли соответствовать. [6]
— Фримен Дайсон, «Оружие и надежда»
Мораль жизни и смерти Ганди заключается в том, что пацифизм как политическая программа гораздо труднее реализуем, чем как личная этика. [6]
— Фримен Дайсон, «Оружие и надежда»
После смерти Махатмы Ганди и поговорить не с кем.[7]
— Владимир Путин
